Моё военное детство

 

Зима 1941-1942 годов

Идем группой по укатанной военными машинами дороге из Мохнецов в Мухреевскую школу. Едет санитарная военная машина. Кто-то из нас поднимает руку. Обычно военные машины не останавливаются, но не в этот раз. Женщина-военврач поднимает меня в машину со словами: «Ой, какая маленькая!». Я первоклассница, младшая и самая маленькая по росту среди мохнецких школьников. Мухреево недалеко, в двух километрах от села Мохнецы. Но первая военная зима была суровой. Стараемся доехать до школы на попутках.

Живем в условиях прифронтовой полосы. В домах местных жителей расположились части отступающей Советской армии. Над нами летают вражеские бомбардировщики, наводя жуткий страх своим гулом. Слышны разрывы бомб вдали. Это бомбят станцию Лихославль. На наших огородах вырыты окопы, в поле – большой общий окоп. Мой первый учитель, Александр Михайлович Константинов, призван на фронт. Его заменяет учительница, о которой я запомнила только то, что она водила наш класс на экскурсию в поле.

1942-1943 учебный год.

Открывается школа в Мохнецах. Учительница Людмила Викторовна Константинова (Невская) – одна на четыре класса. Учеников немного, все размещаются в одном помещении. Учебники передаются от старших классов в младшие. Тетрадей нет. Выручает нас Мухреевская школа, делится с нами карельскими учебниками, сохранившимися от карельской школы. Пишем между строчками в книге. Во всех классах введён урок – военное дело. Преподаватель – комиссованный по ранению фронтовик Пётр Павлович Сорокин. Изучаем устройство противогаза, учимся ползать по-пластунски. Домашние уроки стараемся выполнить днем, пока светло. Вечерами приходится заниматься при коптилке, керосин приобрести негде, экономим старые запасы. Семилинейные лампы, которыми пользовались до войны, ждут своего мирного времени.

Живем бедно и голодно, но под лозунгом – «Все для фронта!». Руководство колхоза выделило школе участок земли. Посадили и вырастили летом картошку. Ежедневно перед началом занятий школьная уборщица тётя Настя приносит ведро вареной картошки. Людмила Викторовна раздает каждому ученику по несколько картошин. Позавтракав, начинаем учиться.

Картошка, которая выращивается на личных огородах и колхозных полях, высушивается и сдается на приёмный пункт, оттуда – на фронт или в блокадный Ленинград.

Летом нас выручают ягоды, грибы и съедобная трава. Помню, пойдем за щавелем, берём с собой железную банку. Наберем в реке воды и сварим щавель на костре.

Настроение жителей села подавленное. Каждый беспокоится о судьбе близких, находящихся на фронте, и с тревогой ждёт почтальона. Не всегда почтальон приносит хорошие вести, приносит и «похоронки». Наша учительница Людмила Викторовна – человек высокого мужества. Она старается поддержать людей морально, отвлечь их хотя бы на короткое время от тяжелых дум и организует в школе художественную самодеятельность. Актёрами становятся ученики всех четырех классов. Лично я в одном спектакле в роли балерины. На концерте читаю стихотворение «Два капитана». Костюмы для выступления приносят все жители села.

1943-1944 учебный год.

Помню, спрашивает Людмила Викторовна одного ученика: «Почему не выучил таблицу умножения?». Ученик отвечает: «Зачем учить таблицу. Вдруг сейчас полетит немецкий самолет и бросит бомбу на нашу школу», Страх от гула самолётов с черной свастикой ещё не развеялся, но они уже не летают над нами. Советская армия наступает на всех фронтах и неуклонно продвигается вперед, вытесняя немецко-фашистские войска за пределы нашей Родины. О положении на фронтах узнаём из сводок Информбюро, освещаемых газетой «Колхозная стройка».

Но с нами ещё остается неизменный спутник войны – голод и прочие невзгоды, связанные с военным временем. Наши матери продолжают бороться с нуждой. А мы, дети, учимся в школе, участвуем в художественной самодеятельности, свободное время проводим на горе. Катаемся на санках, на лыжах. Но лыжи есть только у мальчиков, у девочек их нет. Иногда мальчишки уступают лыжи девочкам.

Возвращаюсь я однажды домой с горы. Иду по занесенной снегом дороге и вспоминаю первую военную зиму. Вот едет медленно военная машина, прочищает дорогу. Мы, группа детей, садимся на бревно, прикрепленное сбоку машины. Я заглядываю под машину и падаю. Испугаться не успеваю, но сообразила, что надо лежать вытянувшись в струнку, чтобы колёса не проехали по ногам. Решение принимается в доли секунды. Машина проезжает надо мной. Я вскакиваю и бегу домой, вся компания тоже разбегается.

1944-1945 учебный год

Я в четвертом классе. Он выпускной в начальной школе. Сдаём экзамены по всем предметам. Навсегда запомнился экзамен по истории. Я почему-то решила, что мне достанется первый билет. Выучила ответы на вопросы первого билета почти наизусть. А по остальным не готовилась совершенно. Я отличница и уверена, что отвечу по любому билету если не на отлично, то на хорошо. Ничуть не удивилась, когда вытащила именно первый билет. Удивились мои одноклассники и ученики Денисовской школы. Экзамены сдавали вместе ученики Мохнецкой и Денисовской школы.

В один из майских дней 1945 года вижу, как идут ученики их Бобровской школы. Впереди – Маня Кустова. Перед собой она держит палку, как древко знамени, с прикрепленной к ней красной лентой «Чтобы это значило? – думаю я, и тут же догадываюсь – война кончилась!». Стали ждать возвращения фронтовиков. Вернулись не все. Кому-то было суждено погибнуть, защищая Родину, кому-то вернуться с полученными на фронте ранами и потерянным здоровьем.

Как-то стою я у дома Пушкиных с родственницей Валей Скачковой. Въезжает в село лошадь, запряженная в телегу. Правит лошадью Вера Алексеевна Полякова. Она встретила мужа, вернувшегося из госпиталя, потерявшего на фронте ногу. У Вали на глазах слезы, её отец не вернется. Он погиб. У одной из моих подруг, Тони Овчинниковой, отец вернулся, но вскоре скончался. Сказались осложнения от ран и контузии.

Но не для всех фронтовиков закончились бои в мае. Многим из них, как и моему отцу, предстояло быть участниками кампании по разгрому японских войск на Дальнем востоке осенью 1945 года.

1945-1946 учебный год

Я в пятом классе. Учусь в Бобровской неполной средней школе. Школа расположена в пяти километрах от Мохнецов, на опушке леса между деревнями Боброво и Григорково, на противоположном берегу реки. По дороге в школу реку переходили по лавам у Бобровской мельницы. Осенью, дважды в день пройденный пятикилометровый путь не утомляет. А зимой предстоит преодолевать занесенную снегом дорогу. Идем след в след, сбиться со следа нежелательно, а то окажешься в глубоком сугробе. Валенки, варежки наполнятся снегом. Поневоле вспоминается близкая к Мохнецам Мухреевская школа. Тогда, зимой 1941-1942 года, возвращаясь из школы по укатанной военными машинами дороге я вместе с подругой Викой Невской каталась на портфелях на снежной горке, наметенной метелью у околицы села. А теперь, зимой 1945, равнодушно прохожу мимо снежных горок.

Но вот зима отступает, сдает свои позиции весне. Идем в школу по раскисшей дороге, радуемся солнышку, шутим и поем песни. Запевает всегда Аня Соколова. В период весеннего ледохода школу не посещаем. После ледохода разлившуюся реку переплываем на пароме, устроенном напротив нашего села. Переправившись на другой берег, идем по лесу, который тянется до Боброва.

Проходит время, река входит в свои берега, и мы снова идем по знакомому пути.

После окончания учебного года наша семья выезжает в Ленинград. Позади остается деревня моего детства – село Мохнецы (Намастери), и жизнь, полная тревог и лишений, связанных с великой Отечественной войной.

Н.С.Эшимова г. Санкт-Петербург

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *